Человек без дождя - Страница 43

Когда я вернулся с деньгами, Дина ждала меня у порога с листом бумаги в руках, который содержал список того, что мне необходимо купить. Она велела мне идти в торговый центр, расположенный метрах в трехстах от моего дома, потому что там были какие угодно отделы. А Дина без всякого стеснения внесла в список предметы гигиены (дезодорант, зубную щетку, увлажняющий крем), кое-что из текстиля (трусы, носки и две майки), продукты и напитки. Я разглядывал список, думая, не нужны ли мне дополнительные указания, а она уже нервничала:

– Давай дуй в магазин, но сначала принеси мне картину. Не принесешь, убью на месте.

Я пошел в свою комнату, извлек из шкафа полотно, поставил его на низкий комодик, установил перед ним стул.

– Сиди, смотри и наслаждайся, – сказал я, – если куплю что-нибудь не то, сама будешь виновата, претензий не приму.

– Иди уже, – отмахнулась она и вперилась в картину.

– Это он. Это Егоров, – прошептала она. При этом вид у нее был совершенно обезумевший.

Мне даже стало неловко подглядывать за ней в такой интимный момент, и я ушел. Когда вернулся, застал Дину примерно в том же положении, что оставил, хотя отсутствовал я почти час.

– Эта картина считается пропавшей, откуда она у тебя? – спросила Дина, когда наконец-то заметила меня у себя за спиной.

– Наследство умершей соседки, – ответил я, – а откуда ее внук взял картину, даже представить себе не могу.

– Украл, – безапелляционно заявила Дина, – но давно, и вообще это не наше дело. Что ты сбираешься с ней делать?

– Никогда об этом не думал, – пожал плечами я, – вообще-то я ее использую по назначению.

– Это как? – не поняла девушка.

– Смотрю на нее, – просто сказал я, и Дина в ответ заразительно рассмеялась.

– Ладно, давай разбирать, что ты там принес, – сказала она, заглядывая в пакеты, которые я еле доволок из магазина.

По дороге домой меня терзала неприятная мысль. Пока я, как паук, плел свою паутину вокруг залетевшей ко мне мушки, мне было не до размышлений практического характера. Зато теперь меня так и точили сомнения: каково будет в моем логове девушке, избалованной комфортом, привыкшей к изысканной обстановке? Сколько она выдержит в моих условиях?

– У меня, конечно, условия сомнительные, – сказал я, густо покраснев, – но я тебя устрою в самом лучшем месте.

– Да ладно, – к моему величайшему удивлению, махнула рукой Дина, – я же не на курорт приехала. У меня же форс-мажор, а не отпуск. Да и вообще… Я и в спартанской обстановке жила, было дело.

– Ты в спартанской? – не поверил я. – Ты имеешь в виду четырехзвездочный отель вместо пятизвездочного?

– С чего ты взял, что я такая избалованная принцесса? – пожала плечами она. – Ты же меня совсем не знаешь.

– Ну как сказать, немного все-таки знаю, – промямлил я, покосившись на свою оптику.

– Ах да, я забыла, что ты за мной подглядывал, – перебирая покупки, сказала Дина, – однако время уже обеденное, надо приготовить еду. Ты, наверное, сам варишь себе харчи и вряд ли будешь есть то, что я.

– Почему это? – удивился я.

– Потому что мужчины любят горячую, сытную, калорийную пищу, – объяснила Дина, – а я ее не ем.

– А что же ты будешь есть?

– Я бы сделала салат из кальмаров и овощи, но тебе этого будет мало.

– Я тоже с удовольствием съем и овощи, и кальмаров, – упрямствовал я, – а чтобы мне хватило, сварю себе картошки. Вот и все.

Так и порешили. Я чистил картошку, краем глаза наблюдая, как Дина занимается кальмарами и овощами. Когда она повернулась лицом, я заметил, что она беззвучно плачет.

– Что с тобой? – испугался я.

– У меня вообще-то подругу убили, – объяснила она и замолчала.

Когда обед был готов, я быстро накрыл на стол, и мы сели. Дина все еще шмыгала носом. Я налил ей купленного по ее заказу вина.

– А себе? – шмыгнула она, глядя на мой пустой стакан.

Мне казалось кощунственным переводить на себя ценный французский напиток, и я извлек из холодильника бутылку недорогого шотландского виски, плеснул себе на донышко и потянулся за кока-колой, чтобы разбавить крепкий алкоголь.

– Не пей эту гадость! – вскричала Дина. – Ты сошел с ума!

– Да я много всякой гадости употребляю. Я привычный, – ответил я, откручивая бутылку.

– Или пей мое вино, или чистый виски, – отрезала она, вырывая бутылку у меня из рук, – этот напиток непригоден для употребления.

Я несколько оторопел, а Дина, воспользовавшись моим замешательством, метнулась к раковине, чтобы окончательно лишить меня соблазна пить вредную жидкость.

– А говоришь, бывала в спартанской обстановке, – не удержался я, – все пьют колу.

– Нет, не все, – отрицательно мотнула головой моя гостья, – и не путай. Спартанская обстановка и прием яда не имеют между собой ничего общего.

Когда мы поели и убрали посуду, я все-таки не выдержал:

– И где же ты жила в спартанской обстановке, если не секрет? И в чем она заключалась?

– Секрета тут никакого нет, – охотно ответила Дина, – в Таиланде. Ты когда-нибудь был там?

– Нет, в Таиланде не довелось, – ответил я, на счету которого было лишь две заграничные поездки и обе в Египет.

– У меня был друг, художник и скульптор, – сказала Дина, вольготно разваливаясь на моем диване, – мы с ним прожили в Таиланде больше года. Он много мотался по миру в поисках вдохновения, в один из таких периодов я присоединилась к нему. Мне тоже хотелось уединения, и вообще надо было обо многом подумать.