Человек без дождя - Страница 50

– Не удалось поговорить? – жарко прошептал запыхавшийся Сережа на ухо девушке, которая смотрела вслед удаляющемуся мужчине. – А я пока потанцевал немного с девчонками.

Наташа дернулась, и Сережа понял, что она прячет от него лицо.

– Але, красавица, ты не плакать надумала, часом, а? – прошипел он. – Ты брось это, люди повсюду, еще не хватало, чтобы кто-то увидел.

Он схватил ее за руку и потащил к скамеечке, установленной неподалеку.

– Он что, тебя обидел? – допытывался молодой человек.

Наташа помотала головой.

– Нет. Просто он меня не замечает, – сказала она, – ты был не прав. Он ко мне не вернется, то есть меня не вернет. Я ему больше не нужна, он меня не видит.

Сережа обнял ее за плечи.

– Ну и что? – ласково прошептал он. – Ведь есть я. Или я тебе уже не нужен?

– Нужен, – ответила Наташа, – конечно, нужен.

– Тогда откуда эти слезы?

– Их уже нет, – улыбнулась девушка, – просто ты говорил, что хотел бы вернуть то время, когда мы жили все вместе. Нам ведь было так хорошо.

– Тогда было хорошо, а завтра будет еще лучше, – проговорил Сережа, – всему свое время. Тогда тоже не все было так уж идеально, ведь ты была его женщиной, а теперь ты только моя. И будешь только моей, правда?

– Конечно, Сереженька, – ответила Наташа, – но ты знаешь, я, наверное, поеду домой. Как-то мне здесь стало неуютно, и я не хочу, чтобы он подумал, будто я ему навязываюсь.

– Хорошо, я тебя провожу.

– Не надо, я попрошу на ресепшне, чтобы мне вызвали такси.

– Давай я вызову, зачем кого-то просить? – удивился Сергей.

– Им лучше знать, где паркуются такси, – ответила Наташа, – и потом, здесь громко играет музыка, я могу не услышать звонок телефона. Пусть лучше меня официант пригласит.

– Если пьяный не напьюсь, приеду вечером, – прошептал Сережа ей в ушко, – или лучше не надо?

– Почему же не надо, – пожала плечами девушка, – не напивайся и приезжай.

Наташа не дождалась самого вкусного: бараньих шашлыков, замоченных по особому рецепту, – ароматных, нежных, источающих сок. К шашлыкам подали зажаренные на огне овощи, и они пользовались не меньшим успехом. Ошеломившая всех кража денег, трагическое известие об убийстве новой сотрудницы – все это сковало офис ледяной коркой молчания. Разговоры велись только по производственной необходимости, все были напряжены и растеряны. И вот вне офиса все почувствовали себя свободно и вольготно, как будто в случившихся несчастьях были повинны стены конторы. Людей отпустило, прорвало. Звенящая скованность последних дней лопнула, все пили, угощались вкуснятиной, танцевали, кое-кто из дамочек уже наведался к лошадкам, со стороны стенда слышалась пальба. Валерий Завьялов был бы рад зарядиться всеобщим настроением, но не мог. Чтобы не слишком бросалась в глаза степень его отстраненности, он хорошенько приложился к «Чивайсу», а когда на банкет приехал старый партнер и товарищ, крупный производитель строительной извести Петр Бабушкин, усугубил и с ним. Валерий попытался мысленно подсчитать, сколько же он выпил, но не смог. И это был верный признак того, что контроль над собой он все-таки ослабил. Слава богу, хоть чуть-чуть забыться, хоть на время, и то спасибо.

– Скоро начнет смеркаться, – сказал Бабушкин, – может, пойдем постреляем?

– Давно уже собираюсь, – ответил Завьялов, – но там девки гогочут, не разгонять же их.

– Мы не будем разгонять, так, подвинем чуть-чуть, – поторопил Петр, – а то я старый стал в сумерках стрелять. Пошли, девки хорошие у тебя, с удовольствием с ними потрусь.

Завьялов встал, вышел из-за стола вслед за своим товарищем. Когда проходили веранду для танцев, от группы танцующих отделилась Ирина Вениаминовна, финдиректор, и Петя, старый ловелас, тут же стал обнюхивать ее шею. Ирина Вениаминовна, до жути чопорная и строгая дамочка, хохотала и даже повизгивала. «Мне бы так», – подумал Завьялов и спустился на сочную траву лужайки.

– Догоняй, старый донжуан! – крикнул он Петру Бабушкину и размеренным шагом пошел в сторону стендов, туда, откуда слышались женский визг, мужской хохот и звуки стрельбы.

– Начальству гип-гип ура! – закричал гусарским голосом строительный управляющий Андрей Лисицкий, который и здесь, похоже, управлял дамской аудиторией. – Зарррряжай!!! Готовсь!!! Пли!!!

Грохнул выстрел из нескольких ружей.

– Валерий Иванович! Вы же костюм испачкаете! – крикнула какая-то из дамочек. Другие дружно засмеялись.

– Что такое? – рявкнул на гомонящую толпу подходящий к месту бодрой походкой Петр Иванович Бабушкин. – Начальника своего подстрелили? Вот я вам сейчас!

Он рыкнул и разверз объятия, готовые принять не одно дамское туловище.

– Валерик, за мной, – бросил он товарищу впол-оборота, но в ту же секунду что-то заставило его застыть на месте. Бабушкин сделал два шага в направлении упавшего товарища.

– Валерик, ты что? – крикнул он, бросаясь к Валерию, на белой шелковой груди которого расплывалось кровавое пятно.

* * *

Сергей Алексеевич получил сообщение о случившемся не сразу, на место уже выехали оперативная группа, дежурный следователь по району и, только когда доклад пошел к начальству, позвонили Поповкину. Сергей Алексеевич, только севший за стол ужинать, помрачнел, выслушав телефонного собеседника.

– Плохо дело, все осложняется, – сказал он жене, – моего клиента подстрелили, надо срочно ехать на место.

Он собрался, на ходу, уже без всякого смакования, которого они, без сомнения, заслуживали, дожевал горячие телячьи котлеты, вызвал оперов, работающих по делу об убийстве Алены Наливайченко, на срочное совещание. Будут дела объединены в одно или нет, будет решать начальство, и уж точно не сегодня, завтра утром, а до этого времени место преступления будет уже «несвежим», и свидетели разбегутся. А то, что дела объединят, не вызвало никаких сомнений, так что чем раньше он приступит, тем лучше.