Человек без дождя - Страница 58

– Вы здесь чем интересуетесь, гражданин?

Сергей Алексеевич улыбнулся. Бдительный мужичок не мог усмотреть в нем, немолодом, сутуловатом и вообще не очень презентабельном мужчине, кого-то, имеющего тайные недобрые помыслы. Просто одинокому мужичку не с кем поговорить, и задумчивый прохожий вполне может составить ему компанию.

– А вы, случайно, не уличком? – вопросом на вопрос ответил Сергей Алексеевич.

– Уличком, – удивленно подтвердил мужичок. – А вы откуда знаете?

– Догадался, – ответил следователь и продолжил: – А вы тут давно живете? Этот дом на улице вроде бы как новый?

– Новый, это точно, но я посторонним людям информацию не предоставляю, – высказался уличком и замер в ожидании ответа.

– А я не посторонний, – заговорщическим тоном промолвил Сергей Алексеевич, – а вы умеете хранить конфиденциальность?

Слово попало в точку, как Поповкин и рассчитывал.

– Я-то умею, – ответил страж уличных секретов, – но вы-то не сказали, кто таков и зачем пожаловали.

Сергей Алексеевич счел за лучшее открыться, предъявил удостоверение, и сразу же настороженные глазки местного жителя потеплели, рот ощерился беззубой улыбкой.

– Ну что ж, – ласково сказал местный житель, – такие гости у нас не каждый день. Прошу в наши хоромы.

Не пойдешь – обидится, подумал Сергей Алексеевич и последовал за мужичком. Его владение оказалось домом буквально напротив бывшего якушевского. Вот же повезло, подумал Поповкин, не сглазить бы.

– Иван Платонович, а что вы можете рассказать про хозяев этого большого красивого дома? Всегда они здесь жили или как? Или их участок из двух нарезали?

– Я тут всю жизнь живу, все знаю, а чего не вспомню, так у меня в книгах записано.

– Может, дадите мне книгу эту посмотреть? – попросил Сергей Алексеевич, испугавшись, что дедок пустится в воспоминания.

– С большим удовольствием, – охотно отозвался тот, – если чего непонятно, вы спрашивайте.

Сергей Алексеевич внимательно вчитывался в домовые записи. Его интересовало, кто соседствовал с якушевским братом, то есть Сергею Алексеевичу нужен был владелец дома, который давно продан, а участок объединен с еще одним и превращен в городскую усадебку. Что, если Якушев пистолет сбросил, да не туда, куда надо? Все-таки человек бежал сломя голову, от милиции скрывался, кинул сверток в кусты – да не в те… разве не могло такого быть? Или бросил-то он как раз на братов участок, а поднял сверток кое-кто другой, кто видел якушевский маневр. Могло такое быть? Почему же нет?

– Так кто тут раньше жил, в этом доме? Какие люди? Эта книга новая, тут о прежних хозяевах ничего нет.

– Так-то я их хорошо помню, а по фамилиям нет, – отозвался старичок, – но если надо, посмотрю, у меня же они все переписаны были.

Дед пошел искать нужный журнал учета, нашел, стряхнул с него пыль и стал листать.

– Да вот же они, говорю же, что хорошо их помню! – обрадованно воскликнул он, – Мамаша у них была нехорошая женщина, с бородавкой на морде, собак не любила и вообще… А вот дочка у нее была добрая, звали ее Светлана Михайлова, замуж она вышла за Набибуллина Мусу, он у них главным по дому значился. В 2005 году Набибуллин из дому выбыл. Остались мать с ребенком, то ли дочка у нее была, то ли пацан, не помню. Потом продали они свой домик и переехали отсюда. А было это в 2008 году, в сентябре месяце.

– А где теперь этот Набибуллин, не знаете?

– Нет. Мне это ни к чему, – строго заметил мужичок, – я ведь для чего помечал, кто в доме главный и все такое. Чтобы порядок не нарушался, очередность между соседями – кому снег расчищать, кому саженцы высаживать. На субботники опять же…

– Ясно, – встрял Сергей Алексеевич. – А что за человек был тот Набибуллин, не помните?

– Давно это было, – отозвался уличком, – помню, что мужик был очень вредный, нелюдимый, оттого, видно, и семья у него не задалась.

Сергей Алексеевич поблагодарил уличкома и вышел на улицу. Что ж, Сергей Якушев вполне мог случайно забросить свой пистолет на территорию участка бирюка Набибуллина, который ни с кем не дружил, неизвестно, что имел на уме и, кстати сказать, неизвестно куда потом сгинул, бросив жену и ребенка. Надо было набираться терпения и ждать, пока Коля Карелин раскопает, где пистолет лейтенанта Колбешкина всплыл снова.

* * *

Сережа метался по коридору, не замечая, что одна ярко-голубая больничная бахила прорвалась и волочится за ним следом. Заведующий реанимационным отделением был, как всегда, занят. Может, он и принял бы его, если бы видел Сережины метания перед кабинетом, но кабинет Петра Валерьяновича был полон, сунуться туда было можно, но шансов оказаться замеченным практически не было. Скупая информация, которую ему удалось выудить у дежурного врача, сводилась к тому, что его отец пришел в сознание, но состояние его по-прежнему тяжелое. Пустить к нему Сережу он отказался категорически.

– Молодой человек, я хорошо знаю, кто такой ваш отец, и не надо мне намекать на его особое положение, – отчитывал его дежурный врач, – поверьте, мы так же сильно, как и вы, хотим, чтобы ваш отец выкарабкался. Но характер ранения таков, что сейчас малейшее напряжение может очень дорого ему стоить. Тем более что разговаривать с вами он все равно не сможет. Вам объяснить ситуацию подробно или вы плохо знакомы с медицинской терминологией?

– Плохо знаком, – согласился Сережа, – но обычным языком вы можете мне сказать, почему я не могу его видеть?

– Я еще раз повторяю, что в данный момент малейшее напряжение сил может быть для него губительным, – терпеливо продолжал доктор, – я не могу утверждать, что его состояние не внушает опасений, то, что он пришел в себя, еще не значит, что он уже на пути к выздоровлению. В данный момент ему необходим полный покой. Как только появится положительная динамика, мы позволим вам взглянуть на него одним глазком, но не раньше.